Rudyard Kipling «If»
If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise:
If you can dream-and not make dreams your master;
If you can think-and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools:
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’
Создание мира Маугли
Вернувшись в Англию после большого путешествия по Индокитаю, Киплинг начинает работу над романом «Наулахка» и женится на сестре своего друга, американке Каролине Бейлстир.
Счастье молодой семьи было недолгим: по ряду причин Киплинг и его жена Каролина вынуждены были уехать из Англии в США и поселиться недалеко от Вермонта. Итогом «американского изгнания» стал большой подарок всему миру детской литературы — Киплинг написал повести о человеческом детеныше Маугли.
«Книга джунглей» и «Вторая книга джунглей» вышли в 1894-1895 годах. Это было настоящим признанием писателя в любви к его родине — далекой Индии.
Мир, который создает Киплинг в этих книгах, почти идеален: человек и животные сосуществуют вместе, вместе справляются с трудностями, учатся друг у друга и никогда не оставляют товарища в беде, будь он хвостатый или двуногий. «Мы с тобой одной крови. Ты и я»,— эти слова красной строкой проходят через весь цикл рассказов о Маугли и его друзьях.
Писатель Редьярд Киплинг
Чтобы собрать материал для нового сборника сказок, Редьярд Киплинг отправляется в Африку, путешествует там по Британским колониям. «Просто сказки» выходят в 1902 году, а в 1907 году Киплинг становится первым англичанином, которому присудили Нобелевскую премию по литературе.
К этому времени семейство Киплингов живет в Англии, в графстве Сассекс, где Редьярд продолжает собирать сказки, на этот раз традиционные, английские. Так на свет появляются книги «Пак с холмов» и «Награды и феи».
Киплинг занимал весьма консервативную позицию: он осуждал растущий милитаризм Германии, активно поддерживал идеи колониального строя, выступал против идей феминизма. После Первой Мировой войны гражданскую позицию Киплинга будут осуждать, называя его «бардом империализма».
Детство в далекой стране
Редьярд Киплинг родился 30 декабря 1865 года в Индии, которая в ту пору входила в состав Британской Империи. Его родители были интеллигентными и образованными людьми: отец руководил школой искусств в городе Бомбей, а мать писала статьи для различных журналов.
Детство, проведенное в экзотической стране, полной тайн и очарования, по мнению самого Киплинга, — лучший период его жизни. Как многие британцы, выросшие в различных частях Империи, будь то Африка или Индия, он неуютно чувствовал себя в туманной и чопорной Англии. До конца своей жизни Редьярд Киплинг сохранит искреннюю любовь к своей далекой родине, уважении к ее культуре и людям.
Детство для Редьярда и его сестры закончилось в 6 лет — родители отправили их в Англию, в частный пансион Лорн-Лодж, где детям, привыкшим к свободе, было несладко. Деспотичная воспитательница, хозяйка школы, не смогла найти общего языка с новыми учениками. Особенно доставалось Редьярду — из-за постоянного конфликта с ней он мучился бессонницей, от стресса мальчик стал терять зрение.
«Если бы…» Перевод Я.Фельдмана
Когда б ты мог остаться хладнокровным
Среди безумцев, тычущих в тебя;
В сомнении в тебя тебе подобных —
Упрям и твёрд, сомнение любя;
Ждать без конца, ничуть не уставая,
Средь моря лжи — спокоен и правдив;
На ненависть — ничем не отвечая,
Ни слишком мудр, ни сверхкрасноречив;
Уметь мечтать стремительно, но строго;
И мысль ценить — как новый шаг вперёд;
Встречая и Триумф, и Катастрофу
Одним и тем же «Видели, пройдёт»;
Стерпеть: тобою сказанною правдой
Глупцов дурачат, улучив момент;
Разбитый смысл склониться и исправить,
Не жалуясь на старый инструмент;
Весь прошлый блеск в коробку запечатать
И всю её поставить на пари;
И проиграть. И всё начать с начала.
И никогда о том не говорить.
Когда б ты мог, уставший запредельно,
Заставить тело бедное служить,
Опустошён трудом ночным и денным,
Но как безумный, Волей одержим;
С достоинством беседуя с толпою,
И с королём гуляя, как всегда;
Ни друг, ни враг не справятся с тобою,
Но всем с тобой считаться иногда;
Распоряжаться временем как средством,
В одну минуту втискивая век; —
«Завещание» Перевод hakikas
Коль головы своей ты не теряешь,
Хоть все безумны, в том виня тебя,
Коль полностью себе ты доверяешь,
При том и критиков своих любя;
Коль ты умеешь ждать неутомимо,
Иль, будучи оболганным, не лгать,
Иль, ненависть прощая терпеливо,
Не тщишься превосходство показать;
Коль грезишь, не порабощен мечтою,
Коль думаешь не ради дум самих,
Коль, встретившись с Триумфом и Бедою,
Ты с равной силой усомнишься в них;
Коль вынесешь, когда твое же слово,
Переиначив, скормят дуракам,
Иль рухнувшее дело жизни снова
Засохшим клеем скрепишь по кускам;
Коль ты способен ставить все на карту,
Рискуя всем, что выиграть успел,
И, проигравши, возвратиться к старту,
Ничем не дав понять, что пожалел;
Коль ты заставишь сердце, нерв и жилы
Служить тебе, хоть им уже невмочь,
Хоть все в тебе мертво, лишь Воля с силой
Твердит: «Держитесь!», дабы им помочь;
«Когда» Перевод А. Кузнецова
Когда разумен, а вокруг тебя
Рассудка нет — и ты в том обвинен,
Не бойся грязи, — смело верь в себя
И не иди к сомненью на поклон.
Когда ты сможешь неустанно ждать,
Во лжи вокруг — ей сделок не сулить,
На ненависть и гнев не отвечать
И многословьем лишним не мудрить,
Когда не будешь ты рабом мечты,
И темной мысли ты не дашь мелькнуть,
Когда триумф бесстрастно встретишь ты,
Себя им не позволив обмануть,
Когда спокоен, если дерзкий плут
Твои слова для дурней извратит,
Когда разрушен жизни долгий труд
Ты веришь — справедливость победит,
Когда ты сможешь весь свой капитал
Сложить на кон с рискованной игрой
И, убедившись в том, что проиграл
Начать все вновь и быть самим собой,
Когда ты силу сердца, нервов, жил
Сожжешь, не сможешь плыть, идти, плестись,
Когда для жизни не оставишь сил,
А воля говорит тебе: «Держись!»
«Коль сможешь ты» Перевод А.Руснака
Коль сможешь ты хранить рассудок в час, когда вокруг
Вся жизнь теряет смысл, все валится из рук.
Коль верить сможешь ты в себя, когда сомнений круг
Замкнулся на тебя – во всем повинен слух.
Коль можешь ты годами ждать, не тяготясь сомненьем
Коль ложь в устах твоих, но чист ты перед ней.
Коль ненависть в тебе, но ты душой не с нею
Знай, время не пришло для мудрости твоей.
Коль сможешь ты мечту не спутать с Богом
Коль сможешь мысль свою всегда держать в узде
Коль сможешь ты пройти триумф, принять страданье строго
И не смотря назад, по-прежнему любя ценить людей.
Коль можешь вынести ты правду, которую однажды сам изрек
Быть связанным шутами, на забаву, и преподать глупцам урок.
Разбить часы, тем самым, нарушая размеренный ход жизни, а за тем
Собрать осколки вместе, созидая, построить то, что нужно будет всем.
Коль сможешь ты воздвигнуть гору, лишь только из своих побед
Рискнуть всем ценным, что имеешь и не прервать отчаянный свой бег
И потерять все это разом и сызнова начать
И никому, и никогда об этом не сказать.
Коль сможешь ты заставить свое тело, тебе быть верным до конца
Пройти весь путь, что Бог тебе отмерил и ждать покорно у крыльца
Заставить жить себя, пройдя на шаг, но дальше,
Шагнуть за зыбкую черту.
Рассудком приказать – «Держаться, хоть и страшно»,
Закрыв глаза, увидеть пустоту.
Коль можешь говорить с толпою, и в грязь да не удариться лицом
Быть не оклеветанным молвою, за то, что ты идешь с Царем.
Когда ни враг, ни друг, души твоей не сможет ранить,
Когда твои слова услышат все, кто жаждет знать,
Считай, что ты уже постиг все тайны мирозданья.
Постиг, неумолимую минуту, мгновенье то, что жизни всей длинней.
Те 60 секунд, что вечно с нами будут, сомкнутся легионом средь теней
Когда обнимешь ты душою, всю землю, тварей, пустишь в разум свой
В тот миг ты станешь предо мною и Я скажу тебе – Сын МОЙ!
Репортер и писатель
В дальнейшем из-за плохого зрения Киплингу придется поставить крест на военной службе — к сожалению отца, который видел сына военным. Однако юноша обладал несомненным литературным талантом, и родители даже подарили ему на 16-летие издание его первой книги стихов «Школьная лирика».
Редьярд Киплинг и его отец
Решив сосредоточится на журналистике, Киплинг поступает на работу в одну из индийских газет. Благодаря работе репортера, он много путешествует по Индии и соседним странам, знакомится с особенностями жизни и культуры в стране, изучает фольклор. В этот же период он начинает печатать первые рассказы, посвященные своей родине.
Писательская карьера Редьярда Киплинга стремительно идет вверх — к 1889 году было издано шесть книг, которые принесли ему мировое признание. В Великобритании его называют «наследником Диккенса», он становится символом новой английской литературы.
«Если кто-то спросит, почему мы погибли, ответьте им, потому что наши отцы лгали нам» («Эпитафия войны», Р.Киплинг)
Первая Мировая война стала трагедией для Киплинга и его семьи — старший сын, Джон (домашние называли его Джек), пропал без вести на фронте. Ему едва исполнилось 18 лет. Киплинг и его жена не теряли надежды долгие 4 года: они, работая в Красном Кресте, начали поиск не только своего сына, но и многих других пропавших без вести солдат.
Стихотворение «Мой мальчик Джек» писатель посвятил пропавшему без вести сыну: «Пришла весть о Джеке, о сыне моем?»
— Не в этот прилив.
«Вернется ль он снова в родительский дом?»
— Не с этим попутным ветром, не в этот прилив.
В 1922 году наконец-то раскрылись детали гибели Джона Киплинга — он, как командир отряда, пытался ликвидировать немецкое пулеметное гнездо. Из-за того, что тело молодого лейтенанта оказалось на вражеской территории, его просто не смогли забрать и захоронить. Только в 1992 году могила Джона была обнаружена во французском Эне.
Филип Бёрн Джонс. Портрет Редьярда Киплинга.
Редьярд Киплинг, тяжело перенесший утрату сына, стал одним из основателей Комиссии по военным захоронениям и до конца жизни помогал в поисках пропавших без вести английских солдат.
Последние годы жизни писатель жил крайне уединенно. Однажды в лондонской газете даже вышла скорбная заметка о его смерти. Киплинг отреагировал немедленно: «Раз уж я умер, господа, потрудитесь убрать меня из списка своих подписчиков».
Писатель, великий сказочник, подаривший миру не только добрые и мудрые сказки, но и удивительно глубокие и философские стихи, умер в возрасте 70 лет в 1936 году, будучи ярым противником милитаризма и войн.
Редьярд Киплинг Joseph Rudyard Kipling1865–1936
Сотый
Бывает друг, сказал Соломон,Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,Ты ошибешься стократ.
Девяносто девять в твоей душеУзрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобойВстанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбойДруга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,Твоя удача влечет.
И только сотый тебя спастиБросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегдаТвой кошелек и дом,
И можно ему сказать без стыда,О чем говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,Что у него на душе.
Вы оба знаете, как поройСлепая верность нужна;
И друг встает за тебя горой,Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдет за тобойНа виселицу — и в ад!
За цыганской звездой
Мохнатый шмель — на душистый хмель,Мотылек — на цветок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,За своей цыганской звездой!
А цыган идет, куда воля ведет,Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдет весь свет —И к подруге придет назад.
От палаток таборных позадиК неизвестности впереди
(Восход нас ждет на краю земли) —Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей — в расщелину скал,Жеребец — на простор степей.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,По закону крови своей.
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,Цапля серая — в камыши.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,По родству бродяжьей души.
И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперед! — за цыганской звездой кочевой —К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льдаПод сияньем полярных огней.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой —На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоскойВ багровеющие небеса.
Так вперед — за цыганской звездой кочевойДо ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как божья метла,Океанскую пыль метет.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой —На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать —Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти —Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждет на краю земли,И земля — вся у наших ног!
Песня варяжских жен
Разве удержит жена молодая
Близ очага и родимого края,
Если поманит Колдунья седая?
Это — старуха с холодною кровью,
Лед она стелит гостям в изголовье
В крае, где айсбергов белых гнездовье.
Нежной она не обнимет рукою —
Только оближет знобящей волною,
Выкатив тело на кромку прибоя.
Но, лишь повеет весной с небосвода,
Вздуются почки и вскроются воды,
Вам уже снятся сраженья, походы.
К морю вы сходите нетерпеливо,
Бродите молча по краю залива —
Там, где ладья ожидает прилива.
В пире и в мире уж нету вам сласти,
Мыслями всеми у ведьмы во власти,
Днище смолите и чините снасти.
И на заре ваш корабль уплывает
Вдаль, где багровая туча пылает,
Шум ваших весел стихает, стихает…
Разве удержит жена молодая
Близ очага и родимого края,
Если поманит Колдунья седая?
Если…
Если ты в обезумевшей, буйной толпе
Можешь выстоять, неколебим,
Не поддаться смятенью — и верить себе,
И простить малодушье другим;
Если выдержать можешь глухую вражду,
Как сраженью, терпенью учась,
Пощадить наглеца и забыть клевету,
Благородством своим не кичась, —
Если веришь мечте, но не станешь рабом
Даже самой прекрасной мечты,
Если примешь спокойно Триумф и Разгром,
Ибо цену им ведаешь ты;
Если зная, что плут извратил твою цель,
Правда стала добычей враля
И разрушено все, что ты строил досель,
Ты готов снова строить с нуля, —
Если, бровью не дрогнув, ты можешь опять
Достояньем добытым рискнуть,
Все поставить на карту и все проиграть,
Не жалея об этом ничуть;
Если даже уставший, разбитый в бою,
Вновь собрать ты умеешь в кулак
Силы, нервы, и сердце, и волю свою
И велеть им держаться — «Вот так!» —
Если прямо, без лести умеешь вести
Разговор с королем и с толпой,
Если дружбу и злобу встречая в пути,
Ты всегда остаешься собой;
Если правишь судьбою своей ты один,
Каждый миг проживая как век,
Значит, ты — настоящий мужчина, мой сын,
Даже больше того — Человек!
