Летучий Голландец
Финальное стихотворение интересующего нас цикла посвящено морским загадкам и легендам. Одной из них является история об известном корабле-призраке Летучем Голландце. Это символ смерти. Он предвещает кончину каждому, кто увидит в море этого призрака. Автор не дает ответ на вопрос о том, откуда появился этот корабль. Он не поясняет и то, какие цели преследует Летучий Голландец. Очевидно лишь одно – легенда об этом корабле является, пожалуй, самой жуткой для каждого моряка. Однако это делает ее еще более привлекательной. Николай Степанович, однако, все-таки дает собственную трактовку этому мифу. Он отмечает, что Летучий Голландец указывает людям путь к краю мира. Он ведет туда, где «легла ужасная дорога» «капитана с ликом Каина». Это путь лишь в одну сторону. Однако тот, кто рискнет до конца пойти по нему, узнает тайны мироздания. Цена за это тайное знание – жизнь, как считает Николай Гумилев («Капитаны»). Анализ стихотворения выявляет убеждение автора в том, что в жизни каждого из этих отважных героев когда-то наступает момент, когда ему хочется встретить Летучего Голландца на бескрайних морских просторах. Очень эффектный финал.
Не зря школьникам задают проводить анализ стихотворения «Капитаны» Гумилева по плану
Это произведение очень важно для понимания особенностей творчества поэта. Кроме того, оно само по себе весьма интересно, особенно юным читателям, многих из которых, так же, как и автора, привлекают далекие страны и отважные герои
Человек за бортом
Владимир Высоцкий
Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чёртом.
Пел ветер песню дьявола, и вдруг
Раздался голос: — Человек за бортом!
И сразу: Полный назад! Стоп машина!
Живо спасти и согреть!
Внутрь ему, если мужчина,
Если же нет — растереть!
Я пожалел, что обречён шагать
По суше, — значит, мне не ждать подмоги.
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажут: — Полный вперед! Ветер в спину!
Будем в порту по часам.
Так ему, сукину сыну,
Пусть выбирается сам!
И мой корабль от меня уйдёт.
На нём, должно быть, люди выше сортом.
Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд,
Ему плевать, что человек за бортом!
Я вижу: мимо суда проплывают,
Ждёт их приветливый порт.
Мало ли кто выпадает
С главной дороги за борт.
Пусть в море меня вынесет, а там —
Шторм девять баллов новыми деньгами!
За мною спустит шлюпку капитан,
И обрету я почву под ногами.
Они зацепят меня за одежду,
Значит, падать одетому — плюс!
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мёртвою хваткой вцеплюсь.
Здесь с бака можно плюнуть за корму.
Узлов немного — месяц на Гавану,
Но я хочу на палубу — к нему,
К вернувшему мне землю капитану!
Правда, с качкой у них — перебор там,
В штормы от вахт не вздохнуть,
Но человеку за бортом
Здесь не дадут утонуть!
Я на борту, курс прежний, прежний путь.
Мне тянут руки, души, папиросы.
И я уверен, если что-нибудь, —
Мне бросят круг спасательный матросы.
Давайте ж полный вперёд, что нам льдина!
Я теперь ваш, моряки!
Режь меня, сукина сына,
И разрывай на куски!
Когда пустым захлопнется капкан
И на земле забудутся потери,
Мне самый лучший в мире капитан
Опустит трап, и я сойду на берег.
Я затею такой разговор там
И научу кой-кого,
Как человека за бортом
Не оставлять одного.
Песня попугая
Владимир Высоцкий
(из аудиоспектакля «Алиса в Стране Чудес»)
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, Попугая — пирата морей!
Родился я в тыща каком-то году
В банано-лиановой чаще.
Мой папа был папа-пугай какаду,
Тогда ещё не говорящий.
Но вскоре покинул я девственный лес,
Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, —
Он начал на бедного папу кричать,
А папа Фернанде не мог отвечать.
Не мог, не умел отвечать.
И чтоб отомстить — от зари до зари
Твердил я три слова, всего только три.
Упрямо себя заставлял — повтори:
«Карамба!» «Коррида!!» и «Чёрт побери!!!»
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Рассказ попугая — пирата морей.
Нас шторм на обратной дороге настиг,
Мне было особенно трудно.
Английский фрегат под названием «бриг»
Взял на абордаж наше судно.
Был бой рукопашный три ночи, два дня,
И злые пираты пленили меня.
Так начал я плавать на разных судах,
В районе Экватора, в северных льдах..
На разных пиратских судах.
Давали мне кофе, какао, еду,
Чтоб я их приветствовал: «Хау ду ю ду!»
Но я повторял от зари до зари:
«Карамба!» «Коррида!» и «Чёрт побери!»
Послушайте все — ого-го! эге-гей! —
Меня, Попугая — пирата морей.
Лет сто я проплавал пиратом, и что ж?
Какой-то матросик пропащий
Продал меня в рабство за ломаный грош,
А я уже был говорящий.
Турецкий паша нож сломал пополам,
Когда я сказал ему: «Паша, салам!»
И просто кондрашка хватила пашу,
Когда он узнал, что еще я пишу,
Читаю, пишу и пляшу.
Я Индию видел, Иран и Ирак,
Я — индивидуум, не попка-дурак.
(Так думают только одни дикари.)
Карамба! Коррида! И чёрт побери!
Мои капитаны
Владимир Высоцкий
Я теперь в дураках — не уйти мне с земли —
Мне поставила суша капканы:
Не заметивши сходней, на берег сошли —
И навечно — мои капитаны.
И теперь в моих песнях сплошные нули,
В них всё больше прорехи и раны:
Из своих кителей капитанских ушли,
Как из кожи, мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий —
Как оскомина во рту!
Капитаны мне скажут: «Давай не скули!»
Ну а я не скулю — волком вою:
Вы ж не просто с собой мои песни везли —
Вы везли мою душу с собою.
Вас встречали в порту толпы верных друзей,
И я с вами делил ваши лавры, —
Мне казалось, я тоже сходил с кораблей
В эти Токио, Гамбурги, Гавры…
Вам теперь не выйти в море,
Мне не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий —
Как оскомина во рту!
Я надеюсь, что море сильней площадей
И прочнее домов из бетона,
Море — лучший колдун, чем земной чародей, —
И я встречу вас из Лиссабона.
Я механиков вижу во сне, шкиперов —
Вижу я, что не бесятся с жира, —
Капитаны по сходням идут с танкеров,
С сухогрузов, да и с «пассажиров»…
Нет, я снова выйду в море
Или встречу их в порту, —
К чёрту вечный санаторий
И оскомину во рту!
1971
Фон первого стихотворения
Гумилев захвачен поэтизацией этого волевого импульса. Он даже не замечает, как множественное число в пределах сложного предложения («ведут капитаны») меняется на единственное («кто… вспоминает… или… рвет»). Можно заметить, что у этого стихотворения общий «морской» фон. Автор создает его условно-романтическими размашистыми контрастами («мальстремы – мель», «базальтовые – жемчужные», «полярные – южные»). «Изысканные» предметные подробности подаются крупным планом. Это, например, «клочья пены» с ботфорт или «золото» с манжет.
Можно сказать, что «Капитаны» построены как описание в стихах живописного полотна. Сильный человек, вознесенный над толпой статистов и стихией, находится в центре композиции. Морской фон создан автором с использованием стандартных приемов маринистики («гребни волн», «клочья пены», «ураганы», «скалы»).
Анализ стихотворения Николая Гумилева «Капитаны»
Стихотворный цикл «Капитаны» — одно из самых значительных произведений Николая Гумилева. Оно ярко показывает натуру поэта. Он был тонким романтиком, мечтающим о путешествиях. Его манили неизведанные просторы.
После выхода этого стихотворного цикла, Гумилеву все же удалось исполнить мечту и отправиться в исследовательское путешествие. Но на период написания 1909 год, Гумилев был преисполнен мечтаний. Вероятно, еще одним фактором, который толкнул поэта на создание этого произведения, явилось его пребывание в приморском крымском городе Коктебеле. Морской воздух, романтическое настроение, давние мечты вдохновили поэта на создание цикла из четырех произведений.
Они связаны одной общей идеей и темой свободы, объединены идейным романтическим пафосом и образами. Каждое стихотворение представляет собой определенную часть, в которой показана своя тема. Первое стихотворение состоит из четырех строф. Четкий ритм достигается при помощи перекрестной рифмы, полной (южных/жемчужных) и неполной (мостик/трости). Стихотворный размер анапест. Последовательная композиция стихотворения доносит до читателя общую идею существования отважных капитанов, которым не страшны невзгоды, которые живут морскими приключениями. При помощи эпитетов и характерной лексики автор создает собирательный образ капитанов.
Вторая часть цикла состоит из четырех строф, объединенных общей идеей. В этой части Гумилев знакомит читателя с конкретными личностями. Самыми известными капитанами: первооткрывателями, путешественниками, пиратами. Те, кто не представлял жизни без моря и корабля. Гумилев приводит конкретные имена исторических личностей. Стихотворный размер – анапест. Последовательная композиция с перекрестной полной рифмой. Лирический герой сравнивает себя со знаменитыми капитанами. Он понимает, что они чувствовали и надеется, что тоже, однажды, переживет что-то подобное.
Третья часть цикла состоит из четырех строф, которые объединены в последовательную композицию. В этой части Гумилев говорит о капитанах не только как о вечных морских странниках. Как бы они не были преданы морю, их время от времени тянет домой, на сушу. Суша сравнивается с морем. И хоть на ней есть свои развлечения, свободная душа капитана все же просится в море.
Заключительная часть повествует о легендах, которые бытуют среди моряков, привлекают их и толкают на подвиги. Эта часть, также как и предыдущие, состоит из четырех строф, связанных по смыслу, объединенных перекрестной полной рифмой.
Тема
В стихотворении автор раскрыл тему морских путешествий, характерную для литературы эпохи романтизма. В центре произведения образ моряка. Он сборный и многоликий, в каждом произведении цикла открывается его определенная грань.
В первой части создается обобщенный образ капитана. Это смелый, сильный человек, который всегда готов бросить вызов морской стихии и о.
Лирический герой восхищается опытным мореплавателем, который не боится мели и ураганов. Капитан – настоящий лидер, который быстро справляется с бунтом на борту. Стоит ему вытащить пистолет, как его команда прекращает бунтовать и начинает слаженно работать, штурмуя безумствующее море.
Вторую часть Н. Гумилев посвятил всем путешественникам и первооткрывателям. В ней он перечисляет имена наиболее известных мореплавателей. Он не забывает ни об одном поколении смельчаков, упоминая даже о людях «на первом плоту». Поэт уверен, что этим людям опостыли родные края, поэтому они и отправились на поиски приключений.
О пребывании моряков на суше автор рассказывает в третьем произведении цикла. Создано оно в духе пиратских романов. Причалив к берегу, моряки спешат в таверны, где за бутылкой сидра рассказывают о том, что видели в далеких краях. Гулянья продолжаются «от заката до утра». Моряки, привыкшие к свободе, не прочь порезвиться и за пределами таверн. Они затевают драки, продают знатным иностранкам обезьянок и играть в карты. Веселье прекращается, как только покорители морей слышат рупор капитана.
Четвертая часть основана на легенде о Корабле Летучего Голландца. Согласно преданью, он сотни лет бороздит морские просторы. За штурвалом корабля-призрака капитан с окровавленной рукой, а члены его команды бледны, «как смерть». Автор уверен, что таинственный указывает путь, ведущий к краю моря.
История создания цикла
Мечту о дальних странах автору удалось воплотить в жизнь уже после появления на свет этого произведения. Николай Степанович (портрет его представлен выше) совершил исследовательское путешествие. Однако при создании цикла, в 1909 году, он все еще был исполнен мечтаний. Следует полагать, что еще одним фактором, натолкнувшим Николая Гумилева на создание «Капитанов», является то, что он в это время находился в Коктебеле, приморском городе, расположенном на побережье Крыма. В этом городе жил еще один русский поэт, Максимилиан Волошин, в гости к которому и отправился Гумилев.
Существует версия, согласно которой произведение было создано совместно с целой группой поэтов, обсуждавших каждую строчку. Тем не менее, согласно воспоминаниям, оставленным Алексеем Толстым, Николай Гумилев запирался в комнате несколько дней подряд, работая над «Капитанами», а уже затем представил на суд друзей свои стихи. По всей видимости, романтическое настроение, морской воздух, давние мечты – все это вдохновило Гумилева на создание интересующего нас цикла.
В царстве птиц
Свищет ветер кругом… В белой пене валы…
Серый берег покрылся туманом…
Ни души … Я один на вершине скалы,
Над ревущим с утра океаном!
Белый мох на скале, а в расщелине лёд…
Старый снег залежался, не тает…
Дикий камень везде чёрной массой встаёт,
Да поток по ущельям сбегает…
По карнизам кругом все-то птицы во мгле,
Все-то серые птицы рядами.
Взглянешь снизу на них, будто марь на скале,
Словно туча лежит над волнами…
Вечный гам, болтовня… Чьи-то крики вдали…
Точно кто-то над морем рыдает…
Да на самом краю всё плывут корабли,
Белый парус порою мелькает…
***
Максим Горький
ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.
То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы.
В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.
Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах… Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, — гордый, черный демон бури, — и смеется, и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, — чуткий демон, — он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, — нет, не скроют!
Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря!..
В. С. Высоцкий
«Выбор» Н.Гумилев
«Выбор» Николай Гумилев
Созидающий башню сорвется, Будет страшен стремительный лет, И на дне мирового колодца Он безумье свое проклянет.
Разрушающий будет раздавлен, Опрокинут обломками плит, И, Всевидящим Богом оставлен, Он о муке своей возопит.
А ушедший в ночные пещеры Или к заводям тихой реки Повстречает свирепой пантеры Наводящие ужас зрачки.
Не спасешься от доли кровавой, Что земным предназначила твердь. Но молчи: несравненное право — Самому выбирать свою смерть.
Анализ стихотворения Гумилева «Выбор»
Произведение 1908 г. вошедшее в сборник «Романтические цветы», отражает авторский подход к мировоззренческой категории смерти, тема которой выходит за рамки отдельного издания. Картины последних минут жизни гумилевских героев разнообразны, однако в стихотворениях раннего периода смерть чаще всего представляется обманчивой «Белой Невестой», прекрасной женщиной — «нежной» и «бледной», ласковой и манящей.
Россыпь коротких экспрессивных историй с летальным концом насыщает художественное пространство «Выбора». В каждом из трех катренов — рассказ об ужасном финале трех персонажей: созидателя, разрушителя и охотника.
Первый герой трудится над постройкой башни. Это занятие порождает стойкую аллюзию на притчу о Вавилонской башне, создавая иносказательный смысловой пласт лирического повествования. Несчастный случай, повлекший «стремительный лет» строителя, представляется не беспричинным событием, а жестоким наказанием божества за человеческую дерзость. Отвлеченный образ «мирового колодца», в котором пребывает безумный созидатель, поддерживает двойственный эффект.
Разрушитель проделывает работу, прямо противоположную персонажу-созидателю, но также становится жертвой мести «Всевидящего Бога».
Охотника преследуют «зрачки свирепой пантеры». Место встречи с хищником не имеет значения: будь то пещера или берег реки, жуткий исход неизбежен.
«Безумье», «мука», «ужас», «проклянет», «возопит» — три трагические ситуации объединяет лексика с негативными коннотациями, передающими страдания или страх персонажей.
Содержание финального катрена посвящено философской декларации лирического героя, близкой к позиции автора. Молодого поэта привлекала идея Ницше о свободном человеке, который равнодушен к испытаниям и опасностям. Попытки самоубийства и дуэль, африканские путешествия и окопы первой мировой — факты гумилевской биографии свидетельствуют, что поэт придерживался трудных жизненных дорог. Игра со смертью была способом преодоления глубинного страха, путем, рождающим настоящего героя. В стихотворении декларируется важнейшее право деятельного романтика — прерогатива выбора «своей смерти». Неизбежность земного конца, обозначенного как «доля кровавая», определена властью высших сил. Однако жизненный итог и конечный облик многообразной смерти зависит только от воли лирического субъекта.
История создания
Анализируемое стихотворение относится к раннему периоду творчества Н. Гумилева. Его поэт создал, когда гостил у своего друга Максимиана Волошинав 1909 г. Очевидцы вспоминали, что цикл был написан за несколько вечеров. Видимо, так сильно вдохновила Николая Степановича морская природа Коктебеля.
Существует мнение, что «Капитаны» – коллективное творение нескольких поэтов, гостивших у Волошина. Эта версия была опровергнута А. Толстым. Он вспоминал, как несколько вечеров подряд Гумилев работал над стихами. Он даже запирался в комнате, чтобы ему не мешали. После напряженного творческого процесса Николай Степанович прочитал стихотворения друзьям.
Вторая часть цикла
Следующая, вторая часть цикла, состоит также из 4-х строф, которые объединены одной идеей. Гумилев в этой части произведения знакомит нас с конкретными личностями. Он представляет читателям известных капитанов: пиратов, путешественников, первооткрывателей. Это люди, которые не представляют своей жизни без корабля и моря. Николай Степанович приводит также имена конкретных исторических личностей.
Что касается стихотворного размера, то это также анапест. Имеется полная перекрестная рифма, а также последовательная композиция. Лирический герой произведения сравнивает себя с великими капитанами. Он представляет, что чувствовали эти люди, и надеется, что однажды у него тоже будет возможность пережить нечто подобное.
